А сейчас мы проведем небольшое исследование, которое выявит в нас проявления Кундабуфера, Уробороса и Глушителя. Кундабуфер постоянно сталкивает нас с Пути в горизонталь, он скептичен и наполнен ядовитой иронией. Глушитель помогает ему, закрывая неофиту тайный смысл мистических доктрин, заглушая инспирации, исходящие из высших миров. Уроборос отравляет душу негативными эмоциями, не давая свету Абсолюта засиять в наших сердцах. Чтобы выявить эту весьма скандальную троицу, мы все разобьемся на пары. Первый партнер, глядя в глаза, говорит другому обо всех его недостатках и отрицательных качествах, проявленных как в Школе, так и в жизни. Критикует его по полной программе, не давая расслабиться и прийти в себя. Слушающий должен на каждое замечание смиренно складывать руки и, склонив голову, говорить: «Я принимаю». Затем партнеры меняются местами, и все повторяется снова. После того как партнеры закончили упражнение, надо найти нового партнера. После выполнения первой части задания приступаем ко второй. Теперь партнеры говорят друг другу самые сладкие речи, хвалят друг друга и желаемое выдают за действительное. После окончания сессии мы поделимся полученными впечатлениями. Целый час прошел в бурных переживаниях, а потом все собрались в самом большом кубрике Корабля для того, чтобы поделиться своими переживаниями.
Пока я выслушивал едкую критику Рэя, — сообщил Марчелло, — я испытывал умеренную боль, которую еще мог выдерживать. Но когда он заявил, что я совершенно непривлекателен для женщин, мне хотелась одним ударом вогнать его в пол, как ржавый гвоздь. Все же я сдержался и, стиснув зубы, произнес: «Принимаю». «Студенты Школы насмехаются над твоей наигранной вежливостью,—не унимался Рэй, — ибо чувствуют внутри тебя агрессивные пространства. А когда ты начинаешь объяснять свои философские теории, то я умираю от скуки». Тут я не выдержал и очень недовольно ответил: «А вот Вильям утверждает, что мои теории — это проводник высшей мудрости».
После того как я разозлил Марчелло,—заявил Рэй, — он так на меня напал со своей критикой, что я не знал, куда деваться. Я изо всех сил сдерживал свое негодование и смиренно говорил: «Принимаю». Хорошо еще, что моя жена Мэри в течение последнего года пообтесала моего Уробороса и проработала мой Кундабуфер, иначе я бы немедленно взорвался.
Когда моя очередь дошла до работы с Марчелло, — заявил Вильям, — то я оказался уже изрядно потрепанным в предыдущих боях. Меня так все достали ядовитой критикой, что когда Марчелло принялся детально высмеивать мои недостатки, то я уже ничего не воспринимал. Единственное, что зацепило меня, — когда он насмешливо сказал: «Ты так быстро меняешь свои желания, что приличные женщины сторонятся тебя. Они сразу вычисляют, что ты будешь плохим отцом и поэтому избегают твоего общества». Этими словами Марчелло так разозлил меня, что, когда настала моя очередь, я так раскритиковал его — он только успевал краснеть и бледенеть.
На самом деле Вильям слегка преувеличивает мою реакцию на его критику, я еще со времен Школы закалял себя по отношению к оскорблениям. Когда меня кто-то пытался оскорбить, я всегда излучал из себя атмосферу, что я могу такое про себя наговорить, что другим и не снилось в самом кошмарном сне. Я открыл специальную технику для закалки. Каждый день я оскорблял сам себя так сильно, что никто бы не отважился на такую дерзость. Я так искусно проработал свою гордыню, что теперь я ни на кого совершенно не обижаюсь.
Когда ко мне подсел Тайгере, — сообщила лучшая каратистка Школы, изысканная Сильвия,—то я приготовилась выслушать массу неприятных слов. Но он лишь осмелился мне сказать: «Почему ты всегда разговариваешь с неофитами наигранно тихим, заискивающим голосом?» «Это моя особая тактика, я изо всех сил стараюсь говорить мягким голосом, чтобы не обидеть новичка».
