Из истории Кубанского казачьего хорА

Материалы и очерки

Наши деды и отцы

Екатеринодар

1911

Печатано по распоряжению начальника Кубанской области

В текущем 1911 году исполняется сто лет существования войсковых певческого и музыкантского хоров Кубанского казачьего войска.

Сто лет тому назад в глухой, пустынной и почти безлюдной в то время Черномории зародились эти два учреждения, и на протяжении своего столетнего существования они развивались, окрепли и дошли до наших дней в том цветущем виде, в каком они находятся в настоящее время.

Любовь к пению и музыке есть неотъемлемая принадлежность души почти каждого малоросса, и нигде, кажется, не была так богато развита народная поэзия, как в Украине. Вся история этого многострадального народа ярко вылилась в целом ряде народных песен, дум и былин. Всякий период их истории, всякое важное историческое событие, всякое славное казацкое имя – записано в этих песнях и думах.

Ничего не может быть красноречивее и оригинальнее этих украинских песен, часто заунывных, иногда монотонных, но всегда истинно поэтичных, без которых нельзя представить себе и народа украинского, но еще богаче произведениями народная поэзия былых запорожцев.

Их песни и думы заключают в себе все чувства и понятия запорожца: любовь к Богу, православию, Родине, товариству по куреню, матери, сестрам, братьям-запорожцам, храбрость, веселость, гордость – все это ясно и правдиво изображено в народной их поэзии.

Как следствие этой любви к песне музыка и, в особенности, пение на Запорожье были в большом почете и уважении.

Наши предки-запорожцы всегда любили слушать своих баянов, слепцов-кобзарей, этих истинных хранителей заветных запорожских преданий и живописателей «лыцарьских их подвигов». Запорожцы во время пребывания своего в Сичи часто в свободное время, зимою в куренях, а летом на открытом воздухе собирались в небольшие кучки и по-своему веселились: одни играли на кобзах, скрипках, варганах, лирах, «реллях», басах, цымбалах, козах, свистели на сопилках и тут же танцевали, другие же просто пели песни.

Особенно же большое веселье бывало у них после возвращения из военных походов. Прибыв в Сичь, они в течение нескольких дней ходили по улицам, «тешились арматными (пушечными) и мушкетными громами, весело гуляли и подпивали», водили за собою огромную толпу музыкантов и сичевых певчих-школяров.

Но особенно сильно любили запорожцы церковное пение, доставлявшее им истинное и ни с чем не сравнимое наслаждение. С этой целью в Сичи, при церкви Св. Покрова, у них было заведено даже особое училище для церковных певчих, управляемое начальником кошевого духовенства. В нем, по свидетельству очевидцев, считалось до 30 взрослых певчих и казаков и более 50 школьников, имевших даже свое особое куренное управление и особого атамана. Туда поступали дети малороссийских казаков, имевших родных в Сичи, или мальчики, захваченные запорожцами при набегах на Польшу и Молдавию.

Сичевые монахи, исполнявшие церковные требы на Запорожье, считались весьма просвещенными, и к ним не только из запорожских паланок (округов), но из всей Украины присылали детей для обучения грамоте и, в особенности, церковному пению, коим тогда славились Сичевые церкви.

Эту же любовь к музыке и пению запорожцы перенесли с собою и на Кубань, куда они переселились по воле ВЕЛИКОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ в 1792 году.

Первое время по переселении хлопоты по устройству на новых местах и борьба с новым врагом не давали им возможности проявить их на деле, но, устроившись и осмотревшись, они уже в 1811 году организуют у себя певческий и музыкантский хоры.

Много пришлось хорам пережить и перетерпеть за это время хороших и тяжелых минут. Были моменты высшего подъема жизни хоров, когда слава о них прокатывалась по всему Кавказу, и сам наместник Кавказа, князь Воронцов, ставил эти хоры в пример другим; так, например, в 1853 году Наказный атаман бывшего Кавказского Линейного войска ходатайствовал перед наместником о разрешении отправить в Придворную певческую капеллу трех или четырех певчих из разных полков войска для приготовления в регенты, но князь Воронцов отклонил это ходатайство, положив на нем следующую резолюцию: «Полагал бы полезнее и дешевле посылать этих певчих в г. Екатеринодар, где войсковые певчие поют превосходно, в чем я лично убедился».

В сентябре 1861 года при посещении Кубанского войска в бозе почившим ГОСУДАРЕМ АЛЕКСАНДРОМ II ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО всемилостивейше изволил одобрить войсковой певческий хор, найдя его «замечательным по голосам и стройности исполнения».

Наконец, в сентябре 1888 г. ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР III при посещении войска изволил осчастливить своею благодарностью войсковой певческий хор «за отличное исполнение им музыкальных программ» и повелел войсковому начальству озаботиться расширением и улучшением этого хора.

Эти драгоценные для войсковых хоров ВЫСОЧАЙШИЕ одобрения двух ИМПЕРАТОРОВ и наместника Кавказа князя Воронцова ярко свидетельствуют, на какой высокой степени был поставлен войсковой певческий хор.

В жизни хоров были, конечно, моменты и противоположного свойства, когда они приходили в полное расстройство и еле-еле влачили свое существование, но это продолжалось, обыкновенно, недолго. С притоком новых сил и новых людей, влагавших в дело все свои силы и душу, хоры снова улучшались и достигали высокой степени совершенства.

В этом нашем очерке мы постараемся, насколько позволит это имеющийся у нас на руках скудный материал, проследить жизнь хоров за их столетнее существование.
I

О певческом хоре

Первым в бывшем Черноморском войске учрежден был войсковой певческий хор.

Войсковой протоиерей о. Кирилл Россинский, крупнейшая и выдающаяся личность в истории войска того времени, заботясь о благолепнейшем богослужении в войсковой соборной церкви, первым подал мысль об учреждении войскового певческого хора. В своем ходатайстве от 2 августа 1810 года он просил Черноморскую войсковую канцелярию учредить этот хор, отпустив вместе с тем на его содержание 1 тысячу рублей из войсковых сумм, так как доходы церковные, по своей незначительности, ничего не позволяли уделить на это.

Войсковой атаман генерал-майор Бурсак с готовностью отозвался на это благое дело и предложил войсковой канцелярии совместно с протоиереем Россинским выработать положение и смету на содержание хора. Штаты хора были выработаны в следующем составе: 1 регент, 2 баса, 2 тенора, 2 альта и 2 дисканта с общим содержанием всего хора в 900 рублей. <…>

13 декабря 1810 года Черноморская войсковая канцелярия представила эти штаты и смету на содержание хора Одесскому и Херсонскому генерал-губернатору генерал-лейтенанту Дюку-де-Ришелье, а последний, вполне одобряя это желание войска, предложением своим от 18 января 1811 г. на имя той же канцелярии утвердил эти штаты с отпуском на них денег из войсковых сумм.

Пока шла выработка штатов хора и переписка об утверждении их, протоиерей Россинский, с ведома войскового атамана, деятельно занялся формированием этого хора и пригласил регентом дворянина Константина Гречинского; так что фактически хор начал существовать уже с 1810 года, с какого времени ему было отпущено и содержание, согласно указу войсковой канцелярии от 20 февраля 1811 года.

Протоиерей Россинский неусыпно заботился о постановке на прочную ногу сформированного им хора; ввиду недостаточности голосов, он для более полного и стройного пения привлек к хору и учеников Екатеринодарского училища; но эти добровольные певчие по многим причинам часто выбывали из хора, отчего, конечно, работа хора плохо налаживалась. С одними же положенными по штату восемью человеками можно было петь только четвероголосные песнопения, а лучших восьмиголосных песнопений и вовсе петь нельзя было. Кроме того, за болезнью одного или двух штатных певчих и самое простое пение уже было весьма затруднительно исполнять, почему он уже через год, т. е. в августе 1811 года, вошел с новым ходатайством в войсковую канцелярию об увеличении хора еще на восемь человек штатных, так чтобы в каждом голосе было по четыре человека «для безостановочного и вполне пристойного пения».

К сожалению, ввиду предстоящих по войску больших расходов, войсковая канцелярия исполнить этого не могла и сообщила протоиерею Россинскому, что как только представится возможность, то ею в свое время будет сделано соответствующее распоряжение об увеличении хора.

В том же 1811 году, с разрешения атамана генерала Бурсака, регент Гречинский был командирован по станицам войска для выбора голосов в певческую капеллу, для которой им и были выбраны для баса – казак куреня Переясловского Михаил Бударщиков, для дисканта – малолетки: куреней Щербиновского – Онисим Лопата, Уманского – Филипп Манжелиевский и Калниболотского – Семен Дмитренко, и для альта – малолетки куреней: Канеловского – Павел Сахно и Шкуринского – Андрей Кучир.

Благодаря массе труда и энергии, вложенных в дело создателем хора протоиереем Россинским, и деятельной работе ближайшего его помощника регента Гречинского, дела певческого хора постепенно улучшались, и он понемногу становился на прочную ногу. В 1813 году одних нот было выписано на сумму 210 руб.

26 июля 1815 года регент Гречинский оставил должность, и с 1 января 1816 года был назначен регентом казак Курганов, пробывший на этом месте до 1 января 1818 года.

О времени управления хором этого регента не сохранилось никаких сведений.

1 апреля 1818 года вступил в должность регента урядник (впо-следствии есаул) Гавриил Григорьевич Пентюхов, ведавший делами хора в течение 20 лет, но о нем мы скажем ниже. <…>

В среднем каждый год жизни хора стоил войску 2000 руб. с небольшим, что нельзя признать особенно обременительным ввиду той пользы, какую он приносил уже одним своим существованием, облагораживая дикие нравы тогдашних жителей Черномории и внося в их серую и неприглядную жизнь светлый луч эстетического наслаждения.

Учредив певческий хор в конце 1810 года, войско не остановилось на этом и уже в конце 1811 года пожелало сформировать еще и духовую музыку, дабы использовать всемилостивейше пожалованные в 1792 году войску ИМПЕРАТРИЦЕЙ ЕКАТЕРИНОЙ II-й серебряные литавры и такие же трубы.

Не лишены интереса слова состоявшегося по этому поводу указа Черноморской войсковой канцелярии, которые мы считаем не лишним привести здесь в подлиннике:

«1811 года декабря 22 дня по указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Черноморская Войсковая Канцелярия, имея в предмете, что войску сему ВЫСОЧАЙШЕ пожалованы Блаженныя и вечно достойныя памяти ГОСУДАРЫНЕЮ ИМПЕРАТРИЦЕЮ ЕКАТЕРИНОЮ II-ю в прошлом 1792 году со ВСЕВЫСОЧАЙШЕЮ ЕЯ ГРАМОТОЮ, для употребления серебряныя литавры и таковыя же трубы, с коих литавры при всяких нужных случаях с давних времен уже употребляются, а трубы по неимению в войске могущих играть на оных людей по сию пору остаются без употребления, а как посредством сих ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ пожалованных войску труб, разумеется ВЫСОЧАЙШАЯ воля на заведение в войске духовой музыки, для того определено: приличную к трубам духовую музыку в войске сем составить из двадцати четырех человек…».

Тем же указом возложено было на полкового есаула Игната Заславского, бывшего в Москве по особым делам войска, поручение приобрести весь инструмент для 24 человек духовой музыки, «искупив оный по самой стоющей цене, соблюдая войсковую сумму от излишней передачи, чтобы оные инструменты добротою были прочны...».

На приобретение этого инструмента назначено было войском 1500 руб., каковые и были посланы есаулу Заславскому с особым нарочным, сотенным есаулом Носенком. Он же должен был и доставить приобретенный инструмент в г. Екатеринодар, причем на прогоны ему до Москвы и обратно было отпущено 200 рублей из войсковых сумм.

Весь инструмент был куплен есаулом Заславским в лавке московского купца Антона Керцели на сумму 1530 рублей, причем последний обязался доставить его за свой счет до г. Харькова, а отсюда уже инструмент был отправлен 20 февраля 1812 г. дальше на г. Екатеринодар с сотенным есаулом Носенком. <…>

От Харькова до Екатеринодара инструмент доставил на трех подводах крестьянин помещика Энгельгардта Гавриил Поляков.

Кроме того, есаул Заславский по поручению войска для сформирования и обучения музыкантского хора договорил на год капельмейстера, одобренного и рекомендованного ему сведущими людьми, отставного майора Франца Антоновича Цыха, с которым и заключил 21 января 1812 г. контракт.

По контракту этому майор Цых за плату по 2000 р. в год из войсковых сумм обязался обучить и довести порученных ему музыкантов до хорошего познания в музыке. Проезд Цыха туда и обратно по окончании контракта войско принимало также на свой счет.

8 марта 1812 г. капельмейстер Цых вместе с новым инструментом прибыл в Екатеринодар и явился к исполнению своих обязанностей в войсковую канцелярию.

Вскоре было приступлено им к сформированию музыкантского хора, или капеллы, как тогда принято было называть, и к 25 марта было собрано уже 25 учеников, и как большинство из них были люди бедного состояния или же сироты, и они не получали никакого продовольствия, то майор Цых обратился с просьбой в войсковую канцелярию выдавать им провиант.

Тогда же войсковая канцелярия передала весь купленный инструмент в полное распоряжение и наблюдение за целостью его майору Цыху; кроме того, ею же было назначено для обучения игре на инструменте 38 человек, по числу имеющегося в наличии инструмента, и предписано было земским начальникам и полицейской экспедиции немедленно вызывать желающих обучаться музыке, преимущественно из сирот, и выслать их в войсковую канцелярию.

Для обучения музыкантов отведен был в крепости особый войсковой дом с отоплением за счет войска, а г. Цыху назначена была еще и прислуга.

Всем обучающимся по достижении ими выучки и зачислении в музыкантскую капеллу разрешено было производить провиант и покупать для них посуду на счет войска, что возложено было на полицейскую экспедицию.

Ближайшее же наблюдение за музыкантской капеллой было поручено полицеймейстеру г. Екатеринодара есаулу Голубу.

Затем войсковой атаман совместно с членами войсковой канцелярии производил всем обучающимся экзамен по третям года, и успешность обучения каждого отмечалась в именном списке.

В мае месяце полицеймейстер есаул Голуб в особом рапорте донес войсковой канцелярии, что из числа собранных для обучения в войсковую духовую инструментальную музыку 37 человек казаков и мальчиков, у некоторых имеются здесь же в городе семейства, а другие, не имеющие ни семейств и никакого обзаведения, а также и сироты, крайне нуждаются по своей бедности в одежде и обуви и уже неоднократно обращались к нему за вспомоществованием на этот предмет, но ввиду полного отсутствия у него для этой цели средств, он просил канцелярию сделать распоряжение о снабжении их одеждой и обувью.

Только в октябре 1812 г. канцелярия разрешила обучающимся казакам крайне бедного состояния, а также и сиротам, впредь до окончательного их обучения, производить все нужное обмундирование и обувь по положению регулярной музыки, а остальным всем для вспомоществования выдавать по 12 р. в год жалованья. Кроме того, предписано было полицейской экспедиции на счет войсковой суммы пошить всем музыкантам для летнего времени парусиновые мундиры, как то: куртки и шаровары, а для холодного времени (для парадов и праздничных дней) из сукна мундиры с шароварами и шапками.

Летняя форма должна была носиться два года, а зимняя – пять лет, причем сбережение мундиров в чистоте и опрятности возложено было также на полицеймейстера.

Форма для музыкантов, утвержденная указом Войсковой канцелярии от 29 октября 1813 года, была следующая: куртка и шаровары из синего фабричного сукна, причем воротник должен быть стоячий, и застегиваться куртка должна была крючками от воротника до пояса, а шаровары должны были носиться на подтяжках; шапка круглая с черным околышем, меньше трех с половиною вершков, причем верх был из красного сукна, пояс из красной китайки, шинель из серого простого сукна со стоячим воротником.

Для приобретения материала для обмундирования был командирован в г. Ростов есаул Минас Христофоров. Шитье же обмундирования зимнего и летнего, а также и сапог произведено было арестантами в остроге и обошлось в 2132 р. 87 коп.

На третий месяц своего пребывания в Екатеринодаре майор Цых обратился в войсковую канцелярию с просьбой приказать отыскать ему квартиру по крайней мере в два покоя с кухней, чтобы он не имел надобности ходить по чужим обедам, а также мог доставить себе необходимый отдых и спокойствие во внеслужебное время, так как предположенная для него квартира в том помещении, где занимались музыканты, для которых предполагалось там же поставить палатку, не годится для житья ввиду того, что крыша сильно протекает.

Кроме того, он просил ту же канцелярию отпустить ему 10 рублей на покупку шелка, из которого можно было бы весьма удобно сучить квинты и заменить ими при обучении на скрипках дорогие римские струны, стоившие в Москве 50 коп., и которых из привезенного из Москвы запаса осталось уже очень немного.

В августе зачислены в хор по собственному желанию неслужащие казаки куреня Корсунского Денис Воинский и Каневского – Петр Вильшанский.

Тогда же заведующий музыкантской капеллой есаул Голуб просил войсковую канцелярию, ввиду малой способности к музыке учеников, обучавшихся игре на скрипках, и в особенности частых их болезнях, доставить в войсковую музыку пять хороших мальчиков, преимущественно из куреня Щербиновского, или же разрешить ему для этой надобности воспользоваться войсковыми певчими, так как последние, узнав основательно музыку, могли бы еще лучше усовершенствоваться в своей прямой специальности, т. е. в пении.

В том же году есаул Заславский, бывший в то время в Москве, купил там по распоряжению войсковой канцелярии для войска конные литавры самого лучшего качества и привез их с собою в Екатеринодар.

К сожалению, полное отсутствие сведений о музыке до 1831 года

Долго ли был майор Цых во главе войсковой музыки? кто сменил его? каковы были успехи самого хора? Все это покрыто мраком неизвестности.

С 4 октября 1826 года в должность капельмейстера назначен был урядник (впоследствии войсковой старшина в отставке) Павел Павлович Родионенко. Родионенко, родом казак куреня Ирклиевского, вступил в ряды войсковой духовой музыки еще 1 марта 1812 г. мальчиком 15 лет от роду. Видимо, способности его по музыке были незаурядны, так как войсковое правительство, желая сократить большие расходы войска на жалованье вольным капельмейстерам, отправило его 25 сентября 1825 года в Харьков к известному в то время виртуозу Витковскому, бывшему профессором Харьковской музыкальной школы, для приготовления его в войсковые капельмейстеры.

Но, очевидно, музыкальное образование Родионенко не было вполне закончено, и уже через год, т. е. 4 октября 1826 года войсковое начальство назначает его капельмейстером войсковой духовой музыки.

К 1-му января 1831 года на содержание войсковой духовой музыки со времени ее основания была истрачена войском следующая сумма:

1) жалованье вольнонаемным

2) жалованье музыкантам по числу

3) на продовольствие музыкантам

4) на постройку музыкантам зимних

5) за это время куплено музыкального

6) отпущено для музыкальной школы

Всего на сумму 69136 р. 92 к.

А всего истрачено войском на певческий хор
и войсковую духовую музыку со дня
их сформирования и по 1-е января 1831 года 110639 р. 77 к.