Из истории Кубанского казачьего хорА

Итак, дорогие друзья, вы прочитали книгу «Из истории Кубанского казачьего хора». Составлена она по хрестоматийному принципу. Ее напи­сали многие авторы, в разное время. В итоге получился уникальный кол­лективный труд. А иначе, наверное, поступить было и нельзя. Согласитесь: рассказать о судьбе даже одного человека очень нелегко. Ведь жизнь каж­дого ^— это целый мир. С одной стороны, неповторимый и единственный в своем роде, а с другой — непременно чем-то похожий на других.

Еще более трудно рассказать о жизни и деятельности выдающейся личности, таланта, гения. Тогда объект для подобного описания становит­ся столь высоким и многогранным, что далеко-далеко не каждому автору, дерзнувшему написать о нем, дано будет осознать и вместить в себя весь масштаб этого таланта или этой гениальности. И, наконец, сколь сложно и нелегко написать историю большого художественного коллектива, например, театра, хора, оркестра. Особенно если этому творческому коллективу, как Кубанскому казачьему хору, исполнилось уже 195 лет.

За эти долгие годы столько людей, человеческих судеб, характеров, талантов прошло через хор! Столько было сделано, пережито, пройде­но — через исторические эпохи, войны и потрясения! И все это описать, никого и ничего не упустив, не впадая в субъективизм, дать адекватную оценку всем и всему — задача для одного человека явно непосильная. По крайней мере, для меня. В 1994 году по предложению главного редактора газеты «Кубанские новости» П.Е. Придиуса я написал большой очерк

«Слово о Кубанском казачьем хоре и не только о нем»1. Однако дать в нем полную историю хора я, конечно, не смог. Слишком неохватна была задача.

Отсутствие полноценной истории Кубанского хора постоянно мучило и мучает меня по сей день. Многочисленные друзья и поклонники хора непременно должны знать его сложное, драматическое и славное прошлое. Но как о нем узнать? Из какого источника?

И вот наконец моя мечта, пусть пока и не до конца, сбылась. Она воп­лощена в прочитанной вами книге «Из истории Кубанского казачьего хора».

Мне хочется, прежде всего, высказать слова сердечной благодарности всем авторам этой книги. И тем, которых давно уже нет, и тем, с которыми мне не удалось в жизни встретиться, и тем, вместе с которыми довелось поработать над подготовкой книги к изданию.

Благодаря совместному соборному труду страницы истории Кубанского казачьего хора приобрели конкретную печатную форму и... история ожи­ла, ибо за ней — незаурядные люди, талантливые личности, исторические фигуры.

Мне думается, после выхода этой книги дальнейшая творческая де­ятельность Кубанского казачьего хора станет более осмысленной и целе­направленной.

Теперь мы знаем исторический путь хора, его мучительные художе­ственные искания, творческие спады и достижения. Знание своей истории не позволит коллективу в будущем сбиться с курса, отойти от духовно-нравственных и музыкантских профессиональных целей, поставленных не одним поколением наших талантливых предков, преданно служивших свое­му богоугодному делу.

Книга не ставит окончательную точку в истории Кубанского казачьего хора (что в принципе и невозможно, так как его история творится даже не ежегодно, а ежедневно) — по той причине, что почти все материалы этой книги касаются истории хора с 1811-го по 1970-е годы. Этот период содер­жит немало страниц, совершенно не известных широкому кругу почитателей хора. Такой целенаправленный подбор материалов был сделан сознательно. Именно этот огромнейший отрезок истории хора необходимо было осветить в первую очередь.

С 14 октября 1974 года, т. е. со дня моего назначения художественным руководителем Кубанского казачьего хора, в жизнедеятельности коллектива начался, по существу, новый творческий этап. Данная книга касается его лишь в небольшой степени. Вот об этом периоде, если Богу будет угодно, будет написана следующая книга, уже по «новейшей истории» Кубанского казачьего хора. Надеюсь, она станет достойным продолжением этой.
¹ Слово о Кубанском казачьем хоре и не только о нем // Кубанские новости. 1994. 19, 22, 23, 25 февр.; 1, 2 ,4, 11, 15, 18, 23, 24, 25, 29 марта.

Мне также хочется, дорогие читатели, поделиться с вами некоторыми размышлениями о прочитанной книге, о судьбе Кубанского хора и судьбе нашей традиционной культуры, о духовно-нравственном состоянии нашего общества — с надеждой найти у вас понимание и поддержку.

В книге «Из истории Кубанского казачьего хора» через 95 лет обрел свое второе рождение фундаментальный материал «Войсковые Певческий и Музыкантский хоры Кубанского казачьего войска. 1811—1911 годы. Истори­ческий очерк столетия их существования». Составил есаул Ив. Ив. Кияш-ко. Екатеринодар. 1911».

Автору, по его выражению, «на скудном материале» удалось достаточ­но полно осветить жизнь и деятельность войсковых хоров на протяжении столетия. И.И. Кияшко не был музыкантом по профессии, он был талант­ливым архивариусом. И, тем не менее, все, кому дорога история професси­ональной музыкальной культуры Кубани, ее прошлое, настоящее и будущее, прочтут его книгу с особым благодатным чувством и пристрастием.

Книга Ивана Ивановича является своеобразным историческим памят­ником и учебником по музыкальной культуре Кубани. Ее переиздание, как и восстановление разрушенных православных храмов, памятника Екатерине II выдающегося русского скульптора М.О. Микешина, стало требованием времени, возвращением на круги своя. Ведь именно с войсковых хоров — Певческого и Музыкантского ^— начинается история музыкальной культуры Кубани. Эти музыкальные коллективы оказали решающее воздействие на развитие профессионального музыкального искусства Кубани с 1811 года по нынешний день.

Надо сказать, что отдельные сведения и имена музыкальных деятелей прошлого, благодаря любознательным краеведам, историкам, музыковедам и другим деятелям науки и искусства, ссылавшимся на исторический очерк И.И. Кияшко в своих научных работах, давно дошли до заинтересованного читателя¹. Настоящее переиздание этой редкой книги, несомненно, значи-

тельно расширит круг ее читателей, и она теперь, по существу, выведена из разряда «редких». Вы прочитали ее, и мне нет необходимости пересказы­вать содержание. Но некоторые мысли по прочтении исторического очерка «Войсковые Певческий и Музыкантский хоры...» мне все-таки хотелось бы высказать.

Из книги И.И. Кияшко мы узнали, что войсковой Певческий хор на­чал свою первую церковную службу 1 октября 1810 года, на Покрова Пре­святой Богородицы. В этот же день его первым регентом стал дворянин Константин Гречинский. А Музыкантский хор начал свою деятельность почти на полтора года позже: 1 февраля 1812-го. Первым его капельмейс­тером стал отставной майор Франц Антонович Цых.

Но официальной датой основания двух войсковых хоров почему-то ста­ло 1 октября 1811 года. О причине такого решения войскового начальства судить трудно. Однако мне думается, что оно вызвано именно тем, что два хора были, как сказано выше, созданы не одновременно, а с указанным временным разрывом. Столетний же юбилей двух хоров решено было про­вести вместе, чтобы не праздновать два отдельных. И, вероятно, поэтому сократили временной разрыв. 1-е же октября, Покрова Пресвятой Богоро­дицы, как день рождения певческого хора избрано, по-видимому, еще и по­тому, что Покрова Богородицы был и остается одним из самых почитаемых двунадесятых православных праздников христолюбивого Черноморского и Кубанского казачества.

Из исторического очерка И.И. Кияшко мы узнали, кто стоял у самых истоков нашей профессиональной музыкальной культуры. Иван Иванович первым из исследователей дал высокую оценку многогранной деятельно­сти К.В. Российского, связанной с созданием Певческого хора: «Благода­ря огромной энергии К.В. Российского дела хора постепенно улучшились и вскоре он стал на прочную ногу».

Через два года И.И. Кияшко издал еще одну небольшую книгу (всего на 12 страницах) «Войсковой протоиерей К.В. Российский. Екатеринодар. 1913». В ней он снова вернулся к оценке личности К.В. Российского. Она оказалась даже более редкой, чем «Войсковые Певческий и Музыкантский хоры...». Лишь в единственном экземпляре она хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге. Мне рассказала об этом кандидат исторических наук М.Ю. Горожанина, написавшая глубокое ис­следование о К.В. Российском². «Он стоял у истоков не только образова­ния, но и всей культуры черноморского казачества. Войсковой священник, медик, педагог, краевед, поэт и библиофил — все это соединилось в нем

И.И. Кияшко не случайно уделил много внимания талантливой лич­ности К.В. Российского, высказав во второй книге высоконравственные мысли в назидание своим современникам и потомкам, а значит, и нам, до­рогие читатели: «К.В. Российский — крупная фигура в истории Черномор­ского войска, человек, до фанатизма преданный делу народного просве­щения (здесь и далее подчеркнуто мною. — В.З.), положивший все свои, труды и деньги на это... Непростительно нам, кубанцам, забывать этого достойного человека, так много сделавшего для Черномории». Это глубо­кая боль Ивана Ивановича за нашу беспамятность. Никак нельзя нам забывать славные имена и дела наших предков, самоотверженно отдавших служению богоугодному делу не только свои таланты и труд, но и самые свои жизни.

Запомним же эти имена, открытые нам есаулом Иваном Иванови­чем Кияшко: протоиерей Кирилл Васильевич Российский, первый регент Певческого хора дворянин Константин Гречинский; имена регентов: есаул Гавриил Григорьевич Пентюхов и сотник Матвей Гаврилович Пентюхов, священник о. Гавриил Донецкий, священник о. Иоанн Эрастов, урядник Моисей Варфоломеевич Терпилец, учитель пения Михаил Лебедев, хор­мейстеры Федор Михайлович Дунин, Михаил Городецкий, Григорий Мит-рофанович Концевич, Яков Михеевич Тараненко; имена первых певчих: бас — казак Переяславского куреня Михаил Бударщиков, дисканты-мало­летки: Щербиновского куреня ^— Онисим Лопата, Уманского ^— Филипп Манжелевский и Калниболотского — Семен Дмитренко, альты-малолетки: Канеловского куреня ^— Павел Сахно и Шкуринского — Андрей Кучер... Не забудем и имена императоров российских: Екатерины II, подарившей Черноморскому казачьему войску «Жалованную грамоту» на вечное владе­ние кубанскими землями за их ратные подвиги и верную службу, а также серебряные литавры и серебряные трубы; Александра I Благословенного, в царствование которого созданы войсковые Певческий и Музыкантский хоры; Александра II Освободителя, который в сентябре 1861 года, про­езжая через Екатеринодар, с большим вниманием прослушал хор и отме­тил «стройность пения Певческого хора и выдающиеся голоса»; Алексан­дра III, который во время своего пребывания в Екатеринодаре в сентябре 1888 года выразил «благодарность войсковому певческому хору за отличное исполнение им музыкальных программ» и обратил внимание на штатное его устройство и «всемилостивейше изволил повелеть озаботиться расширением и улучшением этого хора»; Николая II, в царствование которого войсковые хоры торжественно отметили свой 100-летний юбилей.

Вспомним войсковых наказных атаманов: генерал-майора Федора Яков­левича Бурсака, поддержавшего предложение протоиерея К.В. Российского о создании Певческого хора, а через год и о создании Музыкантского хора; генерал-лейтенанта Михаила Павловича Бабыча; брата Ивана Ивановича Кияшко — генерал-майора Андрея Ивановича Кияшко, начальника штаба Кубанского казачьего войска (замученного большевиками в 1917 г.) и мно­гих других.

Запомним, дорогие кубанцы, имена всех тех, кто в меру своих сил всячески содействовал творческому развитию войсковых хоров. И склоним наши головы перед светлой памятью наших предков в благодарственной молитве. Вечная им память и вечная им слава!

На нашу долю выпал высокий долг: сохранить на века национальную духовную и культурную святыню ^— войсковой Певческий — Государствен­ный академический Кубанский казачий хор.

И беречь его от всех бед, гонений, посягательств, подмен и расфор­мирований, которые не раз были в истории хора и которые вполне могут подстерегать впереди, ибо темные, бесовские силы не дремлют. И какие еще испытания выпадут на долю Кубанского хора, знает один лишь Бог.

Темные силы — это не образное выражение, а жесткая реальность не только прошлого, но и нашего времени. Мир, по Евангельскому слову, лежит во зле. Борьба Добра и зла, Света и тьмы усиливается и нараста­ет с каждым днем. Истинные граждане нашего Отечества, окормляемого Богородицею и сонмом Русских святых, в земле Российской просиявших, силам зла и лжи должны противопоставить добрые и благие дела. Сло­во Правды, как и слово Любви, есть Слово Божие. Иеромонах Роман, используя известное выражение святого благоверного князя Александра Невского в своем стихотворении, ставшем песней Кубанского казачьего хора, «Вся Россия стала Полем Куликовым» написал: «Бог не в силе, а в Правде. Правда в верных сердцах».

Дорогие читатели, процитирую Ивана Ивановича Кияшко, ибо эти слова относятся не только к его современникам ^— их уже давно нет, но прежде всего к нам, ныне живущим, и к тем, кто будет жить после нас. Относятся они, безусловно, и лично ко мне, и ко всем труждающимся ныне в Кубанском казачьем хоре, и к различным властным структурам: город­ским, краевым и федеральным.

«Необходимо, ^— пишет И.И. Кияшко в последней, заключительной главе, ^— чтобы войсковые музыкально-художественные и вместе с тем учебно-музыкальные учреждения ^— войсковые Певческий и Музыкантский хоры — встретили столетие своего существования при новой внутренней организации, которая не допустила бы их унизиться до музыкально-реме-

Перечитывая внимательно книгу И.И. Кияшко «Войсковые Певче­ский и Музыкантский хоры...», начинаешь глубже осознавать, какую важ­ную роль в жизни и деятельности войскового Певческого хора играли те,, кто стоял у верховной власти Кубанского казачьего войска, и какую роль, играла личность того или иного регента хора. Именно с именами наказных атаманов, начальников штаба Кубанского войска и, конечно же, с именами регентов и капельмейстеров связаны творческие подъемы и спады войско­вых хоров.

Вот какая оценка дана И.И. Кияшко регенту певческого хора урядни­ку Гавриилу Григорьевичу Пентюхову в 4-й главе:

«Долголетняя служба его была крайне плодотворна для хора; послед­ний был им прекрасно организован: имелись чудные, выдающиеся голоса, и пение было поставлено на высокую степень совершенства, так что даже Наказный атаман, генерал Заводовский, человек крайне требовательный и суровый, но вместе с тем большой знаток и ценитель пения, всегда отзы­вался о Певческом хоре с большой похвалой, а регента Пентюхова за его великолепное знание дела и доведение хора до совершенства быстро выдви­гал по служебной лестнице».

Мастерство Певческого хора и его регента было известно далеко за пределами войска, и когда «командир отдельного Кавказского корпуса ге­нерал-лейтенант Голован пожелал усовершенствовать Певческий хор при корпусной церкви в Тифлисе, то было предписано войсковому начальству немедленно командировать с этой целью войскового регента Пентюхова и четырех лучших певчих из хора в г. Тифлис».

А вот отзывы И.И. Кияшко об учителе пения регенте Певческого хора Михаиле Лебедеве, который был большим «знатоком пения и неуто­мимым тружеником, любящим свое дело и отдающим ему все свои силы... По целым дням он бился с хором, чтобы достигнуть совершенного испол­нения. При посещении 16 мая города Екатеринодара Главнокомандующим Кавказской армией Великим Князем Михаилом Николаевичем, войсковой хор и регент Лебедев за отличное исполнение были удостоены милостивого

внимания и похвалы от Его Высочества». Однако Лебедев был регентом всего лишь пять лет и умер от болезни, «но деятельность его для певче­ского хора была очень и очень заметна. Хор был поставлен великолепно, и о Лебедеве можно было отзываться только хорошо» (глава VI).

Высокого исполнительского мастерства добился Певческий хор и при регенте Федоре Михайловиче Дунине, который стоял во главе хора поч­ти шестнадцать лет. Хор отвечал требованиям того времени: «Пение при Дунине отличалось стройностью, мощностью, торжественностью и даже легкой крикливостью, так как в то время тихое пение не признавалось и не было любимо публикой».

Во время управления Дуниным войсковым хором последний находился на высокой ступени совершенства, что «всегда привлекало массу молящихся, желавших послушать прекрасное исполнение хором молитвенных песнопе­ний; в особенности же хор славился исполнением концертов Бортнянского и других. Существовало даже в то время в Екатеринодаре выражение: «идти на концерт», так как немалая часть интеллигенции шла в церковь слушать только концерт, хотя и пение обедни всегда исполнялось безукоризненно и хорошо» (начало VIII главы).

Духовная и музыкально-эстетическая жизнь кубанцев на протяжении ста десяти (!) лет формировалась под влиянием духовного, народного и классического искусства Певческого хора.

Талантливый историк Ф.А. Щербина писал: «Я никогда не слышал такого стройного многоголосия и прилежного пения... Особенно сильно меня поразили три песнопения: херувимская песнь, тройное «Господи, помилуй» и концерт. Он вышиб меня из обычных привычек и поразил своею мощ­ностью и чем-то великим, недосягаемым для меня... Аккорды в течение по крайней мере получаса наполняли, казалось, весь собор ^— то гремя и сверкая, как гром, то падая очищающим душу ливнем, то понижаясь до пьянящего пения малиновки... Звуки, звуки и звуки воздействовали на чувства!..» ¹

Вот такой хор при поддержке городских и краевых властей необходи­мо создать в возрожденном войсковом соборе святого благоверного князя Александра Невского, в котором закончил свою деятельность войсковой Певческий хор после прихода к власти большевиков.

Создание хора будет восстановлением исторической справедливости и исполнением долга перед памятью наших предков.

Еще один пример того, в какой большой мере зависит мастерство и успех хора от таланта того, кто его возглавляет.

Всего девяти месяцев оказалось достаточно, чтобы из творческого апо­гея, достигнутого при Концевиче, хор рухнул... Вот чего стоит всего лишь одна кадровая ошибка... Привести к творческому упадку хор очень легко,, значительно труднее вновь поднять его на былой художественный уровень. Иногда на восстановление прежней славы Кубанскому хору требовались не годы, а десятилетия. Как же внимательно должны относиться кубанские власти к подбору творческих кадров.

Матчинского, к счастью, сменил талантливый ученик Концевича Яков Михеевич Тараненко, который пел в хоре еще малолетком, затем окончил трехгодичные курсы при Императорской капелле (как и сам Г.М. Кон-цевич). Яков Тараненко усвоил стиль и методы работы образцового хора Свято-Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, и скоро Певческий хор Кубанского войска снова засверкал исполнительским мастерством.

История Певческого хора показала: не всегда в оценке творческого де­ятеля следует руководствоваться его почетными и учеными званиями. Надо еще выяснить: за какие действительные заслуги они получены.

Всяческие звания, которые, кстати, сегодня сильно обесценились, яв­ляются весьма ненадежным показателем того, чего достоин тот или иной артист, музыкант, художник или творческий руководитель. Судить о людях вообще должно не по словам, речам, званиям, должностям и обещаниям, а исключительно по делам. Как сказано в Евангелии: «По плодам их уз­наете их». Только результаты труда показывают, кто есть кто.

А вот за истинные свершения и благие дела людям непременно следует воздавать должное. Думается, пришла пора к 200-летнему юбилею войско­вого Певческого — Государственного Кубанского казачьего хора воздвиг­нуть памятники достославным нашим предкам, не жалевшим живота своего в деле духовного и культурного возрождения кубанцев:

а) основателю войскового Певческого хора Кубанского казачьего вой­ска, духовному просветителю Кубани протоиерею Кириллу Васильевичу Российскому;

б) регенту войскового Певческого хора, выдающемуся фольклористу и музыканту, первому художественному руководителю Государственного Кубанского казачьего хора, расстрелянному большевиками 26 декабря 1937 года, Григорию Митрофановичу Концевичу;

в) создателю гимна Кубанского казачьего войска и гимна Краснодар­ского края, расстрелянному в 1918 году в Тифлисе, священнику 1-го Кав­казского полка Константину Образцову.

* * *

Говоря о книге И.И. Кияшко, не могу не заострить внимание на одной его очень важной мысли, касающейся привлечения в музыкантский хор иностранных подданных. Многие из них сделали, несомненно, очень много для развития войсковой оркестровой музыки, духовой и симфонической, и они достойны доброй памяти и слов благодарности. Выше я упоминал их имена. Но, тем не менее, нельзя пропустить мысль Ивана Ивановича о том, что в этом вопросе должно быть чувство меры.

Он пишет: «С наплывом же в Екатеринодар иногородних жителей и с развитием жизни вообще, явилось требование и на пьесы другого времени; тогда вальсы, кадрили, марши и попурри приобрели полное господство и поч­ти вытеснили малороссийскую музыку; хотя певческий хор и до наших дней неизменно придерживается большей частью малороссийского репертуара.

Появление же с шестидесятых годов во главе музыкальных хоров ка­пельмейстеров из немцев, чехов и итальянцев окончательно отклонили му­зыку от родного малороссийского направления, что очень жаль, так как не мешало бы, пользуясь лучшим иноземным, не забывать и своего».

Имеющий уши да услышит.

Удивительно, что не музыкант, а архивариус увидел и почувствовал ту истину, которую в свое время высказал гениальный русский композитор М.И. Глинка. Он часто и подолгу бывал за границей. В 1830—1834 годах Глинка посетил Италию, Австрию и Германию, позже бывал во Франции и Испании, брал уроки у немецкого музыковеда 3. Дена. Но в его «Запи­сках» читаем: «...я искренне не мог быть итальянцем. Тоска по отчизне навела меня постепенно на мысль писать по-русски». А князь В.Ф. Одо­евский о первой опере Глинки «Жизнь за царя»» писал: «С оперой Глин­ки является то, чего давно ищут и не находят в Европе ^— новая стихия в искусстве, и начинается в его истории новый период: период русской музыки»

Так стоит ли нам, дорогие читатели, уважая культуру и искусство дру­гих народов, забывать о своих духовных и культурных корнях?