Гибель коммунизма и постсоветизм

В 1990-е годы Зиновьев сместил исследовательские акценты и изменил оценки в отношении советского коммунизма, что, отмечали комментаторы, не было радикальной переменой взглядов: он и ранее писал о достоинствах советской системы и никогда не отвергал коммунизм, считая его работающей системой[189]. Зиновьев смягчил своё отношение к советскому обществу и скорректировал оценки будущего. Коммунизм был молодым и жизнеспособным социальным строем, эффективным в социальном смысле, а не в экономическом. Он устраивал большинство обычных людей, которые зарабатывали мало, но и работали немного. Коммунизм позволял удовлетворять базовые потребности, устранил безработицу и, по крайней мере в ранний период, был направлен в будущее.

Крах советского коммунизма Зиновьев считал трагедией. Первоначально он полагал, что перестройка была неправильным ответом на управленческий кризис, начавшийся как идеологический. Кризис можно было разрешить советскими методами, но руководители СССР приняли его за кризис советского строя. Поэтому перестройка неминуемо должна была привести к его гибели. Позднее он считал главными причинами краха коммунизма не внутренние противоречия, а вмешательство сил Запада с помощью предателей и коллаборационистов пятой колонны, прежде всего советских и российских властей. Коммунизм был окончательно разрушен между 1991 и 1993 годами. Запад, возможно, использует некоторые достоинства коммунизма, но, по убеждению Зиновьева, судьба побеждённых очевидна: после победы в Холодной войне Запад не просто уничтожит Россию, но и сотрёт из истории память о ней («Глобальный человейник»). Крах коммунизма представлял опасность по двум причинам: во-первых, коммунистический строй являлся наиболее подходящим для России благодаря особенностям русского человеческого материала; во-вторых, разгром коммунизма оборвал противостоящую западнизму эволюционную ветвь: отныне человечество будет безальтернативно организовано в жёсткую иерархическую структуру. В то же время, отмечал Абдусалам Гусейнов, для Зиновьева победа коммунизма в Холодной войне и его всемирная экспансия привели бы к намного худшему сценарию.

Устройство постсоветской России Зиновьев рассматривал как вторичное социальное образование. Если советский коммунизм был нормальным (полноценным) типом социальной организации, то «постсоветизм» - «рогатый заяц» - представлял особо «гнусный» и «отвратительный» вид социального гибрида из худших черт советского коммунизма, западнизма и фундаментализма дореволюционной России. Зиновьев не считал реформы 1990-х годов построением рыночной экономики или западной демократии. Реформы, напротив, обрушили экономику, уничтожив базис повседневной жизни — трудовые коллективы; произошла лишь конвертация неформального управления активами в формальную собственность. Западная составляющая постсоветизма несовместима с человеческим материалом, естественными условиями и историческими традициями России; западная демократия имитируется, но не реализуется. Экономика потеряла суверенитет, поскольку Запад заинтересован в уничтожении России. Постсоветизм не имеет никакого видения будущего - даже КПРФ отказалась от коммунистических идей, место идеологии занял православный фундаментализм.